Свадьба в замке Кингсмид - Страница 23

Мэри единственная из всех пассажиров выходила из кареты каждый раз, когда они останавливались поменять лошадей. Она с удовольствием использовала эту возможность, чтобы подышать свежим воздухом и размять затекшие ноги.

Когда около десяти утра карета остановилась во дворе «Белого оленя», Мэри чувствовала себя так, словно ее прокрутили через мясорубку. Она обиженно смотрела, как другие пассажиры потягиваются в своих углах. Они выглядели несколько помятыми, однако это не помешало им, забрав свой багаж, выбраться наружу и разбрестись в разные стороны.

Мэри неуверенно спустилась из кареты и, поскользнувшись, упала бы на мостовую, если бы форейтор не подхватил ее под руку и не помог удержать равновесие.

– Вас кто-нибудь встречает? – хмуро спросил он.

Мэри постаралась, чтобы он не заметил, как ей хочется вырваться из его хватки. Он ведь просто хотел помочь.

Изобразив на лице жалкую улыбку, она взмахнула рукой и объяснила:

– Мне просто надо добраться до Оранж-Гроув. Надеюсь, это недалеко?

Он пожал плечами:

– Спросите лучше у хозяина гостиницы. – К ее большому облегчению, форейтор отпустил ее руку, чтобы показать на одну из дверей, выходивших во двор. – Пойдите, выпейте чего-нибудь горячего.

– Спасибо, – ответила Мэри, кивая, как будто намеревалась последовать его совету. Потом, сунув руку в карман, достала полкроны, которые дала ей мадам, и протянула ему.

Монета произвела самое волшебное действие. Широко улыбаясь, мужчина кивнул, сунул ее в карман и удалился в сторону почтового отделения.

Мэри пробыла во дворе ровно столько, сколько понадобилось, чтобы узнать у одного из носильщиков, куда ей идти. У нее не было денег, чтобы купить поесть или попить. Кроме того, она так устала, что хотела только одного: добраться до места, лечь так, чтобы не быть стиснутой с обеих сторон чужими людьми, как это было в почтовой карете, и как следует выспаться.

Она пошла по дороге, которую указал ей носильщик, и, свернув направо, вышла на Оранж-Гроув, оказавшуюся весьма оживленной улицей. Сначала Мэри пошла не в ту сторону, и ей пришлось вернуться, чтобы найти дом номер восемь, на котором висела табличка: «Изготовление париков».

Мэри в недоумении достала из кармана письмо и еще раз прочитала адрес на случай, если она плохо его запомнила. Но нет. Аккуратным, круглым почерком мадам значилось: «Бат, Оранж-Гроув, 8. Клеопатра».

Возможно, в спешке мадам написала неправильный номер. Возможно, магазин Клеопатры находился в доме восемнадцать или двадцать. Она прошла вперед по одной стороне, затем вернулась назад по другой, но так и не нашла магазина с нужным названием.

Совершенно сбитая с толку, Мэри вернулась к магазину париков. Может быть, адрес указан правильно, но модистка переехала? Если так, то единственная надежда спросить у хозяина магазина париков. Возможно, он знает, куда переехал бывший арендатор.

К ее ужасу, стоявший за кассой человек с нелюбезным выражением лица в ответ на ее вопрос, давно ли отсюда съехала модистка, ледяным тоном сообщил, что этот магазин перешел к нему от отца. Мэри поспешила уйти, чувствуя себя неловко из-за того, что, как ей показалось, обидела его. Что делать дальше, она не знала.

Вспомнив, что на углу с Хай-стрит она видела галантерейную лавку, Мэри подумала, что хозяйка могла что-нибудь слышать про магазин Клеопатры.

Галантерейщица о нем не слышала, но, когда Мэри в последнем отчаянном порыве спросила, не знает ли она в Бате кого-нибудь, имевшего связи с мадам Пишо, ее глаза вспыхнули.

– Это та французская эмигрантка, которая шьет для светских дам совершенно замечательные платья?! – с придыханием воскликнула она. – Сомневаюсь, что ее нога вообще когда-нибудь ступала на землю Бата!

Мэри нахмурилась. Когда галантерейщица упомянула ногу мадам Пишо, девушка с особенной ясностью ощутила, как болят ее собственные ноги. Казалось, что за ночь ее башмаки ссохлись, и теперь она чувствовала, как сильно они давят на пальцы. От усталости и расстройства голова у Мэри тоже начала болеть.

Действительно ли мадам говорила ей, что работала в Бате? Она в сомнении покачала головой. Разговор вспоминался ей как в тумане. Мэри не могла сообразить, что точно сказала мадам. Она лишь упомянула, что у нее здесь есть связи. Мэри посмотрела на письмо, которое выглядело уже не таким аккуратным, и задумалась, какие связи у нее могли быть с Клеопатрой.

– Если та модистка, которую вы ищете, шьет для высшего общества, вам лучше пойти на Миллсом-стрит, – вежливо предложила галантерейщица, заметив, как вытянулось лицо у Мэри.

– Спасибо, – ответила Мэри, благодарная ей за предположение, которое могло привести к цели. И хотя ее ноги уже гудели от усталости, она с новой решимостью двинулась туда, куда указала ей добрая женщина.

На Миллсом-стрит было полно магазинов, а тротуары заполняли красиво одетые клиенты. Однако, как убедилась Мэри, пройдя по одной стороне в одном направлении и вернувшись назад по другой, ни один из них не был помечен табличкой с именем Клеопатры. Единственное, что ей оставалось делать, – это, заходя в каждый магазин, имевший хотя бы самое отдаленное отношение к моде, спрашивать, не нужна ли им работница, умеющая хорошо шить. Однако ни в одном из них ей не смогли помочь. А по мере того, как из-за начавшегося дождя ее одежда намокла и у нее становился все более неряшливый вид, их ответы становились все менее вежливыми.

Но куда же подевалась эта Клеопатра? Почему никто не мог сказать, где она? Может быть, Мэри что-то напутала? Стоп.

– Надо подумать, – пробормотала Мэри себе под нос. – Надо где-то укрыться от дождя и придумать, что делать дальше!