Свадьба в замке Кингсмид - Страница 31

А потом она услышала, как скрипнуло кресло лорда Мэттисона. Ее напряжение немного спало. Мэри расправила плечи и легла на спину, глядя вверх на купол балдахина. Если она уснет и увидит страшный сон, он услышит ее крик. Он ведь разбудит ее, верно? Не даст ей уйти слишком далеко?

Когда кресло скрипнуло во второй раз, Мэри с сожалением сравнила их положение. Не похоже, чтобы ему удалось устроиться удобно. Она должна была взять кресло себе, а ему уступить кровать. Она могла бы завернуться в одеяло и смотреть на пламя, плясавшее в камине. А он мог бы вытянуться здесь, как он привык. Тогда хотя бы одному из них удалось поспать.

Вместо этого она лежала, как бревно, прислушиваясь к его возне, в ожидании рассвета, который положит конец их обоюдным страданиям.

На следующее утро Мэри не смела поднять глаза на лорда Мэттнсона. Она с болезненной ясностью понимала, что он проехал полстраны, чтобы спасти ее, с ужасом сознавая, что, если бы не он, ее могла постичь самая печальная участь. А она вместо того, чтобы выразить хотя бы намек на благодарность, вела себя враждебно и подозрительно и в конце концов потребовала, чтобы он обращался с ней уважительно, как с женщиной своего круга.

– Я найму почтовый дилижанс, чтобы нас доставили назад в Лондон, – сказал лорд Мэттисон, как только они сели за стол, который молодой розовощекий официант накрыл к завтраку.

– В Лондон? – повторила Мэри. От любопытства она даже решилась бросить на него робкий взгляд. И тут же почувствовала себя пристыженной, заметив говорящие о бессонной ночи темные круги у него под глазами.

– Да, в Лондон, – отозвался Мэттисон, отрезая себе ломтик вяленой ветчины. – Именно там логичнее всего начать поиски ключей к разгадке вашего прошлого.

Мэри уныло жевала булочку, которую машинально намазала маслом и медом. Он не собирается бросать все это. Он не успокоится, пока не вызнает все ее секреты до последнего.

– Вы говорите, что работали в большом доме, до того как приехали к мадам Пишо?

Она кивнула. Во рту вдруг так пересохло, что она не могла даже сглотнуть, не то что говорить.

– Она должна знать что-то о ваших бывших хозяевах. Наверняка ведь они дали вам рекомендательное письмо?

Мэри взяла свою чашку шоколада и сделала большой глоток. Если мадам знала обстоятельства, которые привели ее в Лондон…

– Она… мадам… может не захотеть нам ничего рассказать, – с надеждой предположила Мэри.

Лорд Мэттисон бросил на нее острый взгляд, и Мэри опустила голову. Это все, что он мог сделать, чтобы не выругаться вслух. Модистка наверняка не захочет помогать им, вот что она имела в виду.

Он вонзил нож в мясо и, свирепо откромсав еще кусок, насадил его себе на вилку. Должно быть, мадам Пишо была на редкость злобной женщиной, если решилась совершить такую жестокость в отношении девушки, которую считала не вполне нормальной.

Однако он и сам был виноват в том, что с ней случилось.

Лорд Мэттисон со звоном бросил вилку вместе с нетронутым куском мяса назад на тарелку. Большую часть ночи он провел, анализируя события последних дней и пытаясь прийти к какому-то заключению относительно того, как к нему отнесется Кора. Особенно его интересовало, почему она решила, что он делал предложение другой женщине, в то время как это было так далеко от правды. Она могла услышать что-то подобное только от кого-то из семьи Уинтерс. Больше никто об этом не знал.

Должно быть, кто-то из них пришел к мадам Пишо и наврал ей с три короба. Вероятно, ей угрожали скандалом, который мог повредить ее бизнесу.

Он мог до скончания века клеймить их за жестокость по отношению к беззащитной девушке, но в конце концов приходилось признать, что его собственные действия привели к тому, что Кора потеряла работу и оказалась одна на улице в таком страхе, что согласилась принять покровительство мужчины, которого почти не знала.

Неудивительно, что она не смела поднять на него глаза.

– Может, она и не захочет нам помогать, но она это сделает. – Лорд Мэттисон сказал это таким уверенным тоном, а на его лице появилось такое жесткое выражение, что на какой-то миг Мэри пожалела свою бывшую хозяйку. Увидев, какой злостью горели его глаза, она почти понимала, почему люди верили, что он водится с дьяволом.

Возвращаясь в Лондон в почтовом дилижансе, Мэри очень быстро поняла, что между ним и почтовой каретой большая разница. Во-первых, внутри оказалось так мало места, что умещались только два пассажира. Во-вторых, они не были привязаны к расписанию и ехали, как хотели. Когда они останавливались, чтобы поменять лошадей и форейтора, то, если хотели, могли поесть и даже прогуляться.

Такое путешествие было гораздо менее утомительным, но имело серьезный недостаток – они не могли добраться до Лондона без ночевки. И хотя Мэри вовсе не спешила встретиться с мадам Пишо, ее смущала мысль о том, что ей придется снова ночевать в одной комнате с лордом Мэттисоном. А она не сомневалась, что он будет на этом настаивать.

Впрочем, когда они сидели за легким ужином в гостиной, которую он снял, Мэри больше не волновалась, что он станет обходиться с ней без должного уважения. Он был так внимателен к ее желаниям, одним взглядом своих темных глаз заставляя прислугу вытягиваться по стойке «смирно», а хозяев лезть из кожи вон, чтобы угодить им. Как бы ей хотелось быть настоящей леди, чтобы к ней всегда так относились!

«Лорд Мэттисон просто образцовый джентльмен», – со вздохом подумала Мэри, вытерев рот салфеткой и положив ее на стол рядом со своей тарелкой. Он заслуживал общества гораздо лучшей женщины, чем она.